Каталіцкі Веснік Добрая Вестка ў тваім доме!
Петр Яскерня, дальнобойщик: «Я видел, как умирал мой ребенок. А происходило это по нескольку раз в день. И все же Виктория выжила, сегодня ей уже исполнилось 22 года. Да разве я мог не начать поститься из чувства благодарности?»
– Дальнобойщик, едущий через Соединенные Штаты на 36-тонной фуре, способен заметить маленькие, невесомые, не бросающиеся в глаза жесты Господа Бога и услышать Его шепот?
– Конечно! Я замечаю их каждый день. Жизнь складывается из таких вот мелочей – цветочков, подарков от Бога. И один из прекраснейших цветков – моя дочь Виктория! И сегодня как раз ее день рождения!
— Сегодня? Наверное, наша встреча – не случайность…
— Знаешь, я вообще в случайности не верю. Паспорт США я получил 16 октября (воспоминание св. Ядвиги Силезской – ред. ББ), хотя все указывало на то, что я не должен был его тогда получить. Маленькая Виктория родилась 2 февраля, в Сретенье Господне.
— Ее рождение стало для вашей семьи настоящим потрясением…
— Это правда. После десяти лет ожидания у нас родился ребенок. Вот только родилась она слишком рано – на 24-й неделе беременности. Весила 620 гр. – как три кусочка масла. В то время у нее не было никаких шансов выжить. Врачи в больнице г. Шарлотт (Северная Каролина) давали ей 5% шансов на жизнь, и если каким-то чудом это произойдет – 5% шансов на то, что она будет нормальной.
— Ты тогда кричал Богу: «Зачем Ты так с нами? Неужели мы подопытные крысы?»
— Я не бунтовал. Скорее был в отчаянии и молил: «Приди, помоги, спаси!» Тогда я впервые в жизни молился по-настоящему. Я видел, как умирает мой ребенок. А умирала она несколько раз в день. Мы все время находились в больнице, в отделении интенсивной терапии, и каждые полчаса включалась сигнализация, а медсестры просили нас покинуть помещение. И что делать, выходили, понимая, что, возможно, в последний раз мы видим Викторию живой. Первое, что я сделал – обратился к Божьей Матери. Я посвятил Ей свою дочь. И Ей же посвятил мои пятничные посты, моля: «Спаси моего ребенка, а я буду поститься по пятницам». Кого-то сегодня позабавят такие торги с небесами, но мне тогда было не до смеха. Состояние Виктории было настолько серьезным, что когда моя мама сказала знакомому ординатору одной из краковских клиник, что у нее есть внучка, тот отрезал: «Не радуйся. Нет еще у тебя внучки. Она не выживет». А сегодня моя умница-дочь празднует свое 22-летие…
— Именно поэтому ты украсил свою фуру надписью Totus Tuus?
— Сразу после того, как родилась моя дочь, я должен был выехать на маршрут. Мы отправились в Калифорнию. Один из водителей наклеил на свой борт лозунги вроде «Езжу ради Иисуса», «Бог – мой лоцман» и т.п. А меня это шокировало. Помню, мы пошли в МакДональдс, так он молился даже перед тем, как съесть гамбургер, а мне было стыдно перекреститься прилюдно… Я пошел к телефону – это было еще до эпохи сотовых – а обратно вернулся с красными глазами и мокрым носом. – Что случилось? – спросил мой приятель. – Состояние моей дочери вновь ухудшилось, – ответил я.
И тогда тот мужик взял меня за руки, подозвал третьего водителя фирмы (потому что Иисус сказал – где двое или трое соберутся, а значит, лучше, если будет нас трое) и мы, обнявшись посреди парковки, начали молиться. На следующий день водитель сказал: «Я позвонил жене. Все наше баптистское собрание молится о Виктории». А спустя несколько недель я обрел уверенность, что Бог услышал мою молитву. И успокоился. Кстати, о случайностях: Виктория покинула больницу 15 августа…
— И у тебя не было искушения перейти к баптистам? Раз у них это «сработало»?
— Нет. В то время я почувствовал поразительную жажду Священного Писания. Я буквально упивался им. На трассе я слушал в кабине евангелизационные радиостанции – исключительно протестантские. Меня восхитило рвение проповедников, и под их влиянием я начал задавать себе вопросы о собственном католичестве. У меня был множество сомнений в догматах. Но мне кажется, что Дева Мария все это время держала меня за руку. Я не отпал от Церкви – более того, я еще сильнее полюбил ее. Если я слышал по радио что-то ей в пику, сразу искал ответ. Благодаря протестантам я заново открыл католичество. Американский протестантизм крайне раздроблен и то потому, что община постепенно становится теплохладной, «левеет», затем некоторой группе это начинает мешать, она радикализируется и основывает очередную «истинную Церковь», который живет по Евангелию, пока сам не начинает обрастать жирком…
Однажды, на трассе, я отдал свою жизнь Иисусу. Съехал на обочину, встал на колени и сказал: «Отдаю Тебе всего себя. Через Деву Марию». Это должно было произойти намного раньше, во время миропомазания, но я «проспал» тот момент. Помню только страх, что епископ спросит меня о параграфе из катехизиса…
— Почему мы так боимся отдать свою жизнь Иисусу? Боимся, что это означает согласиться на жизненные неурядицы, страдание…
— Христианство – не для слабаков. Тот, кто думает иначе, вообще не понимает сути вещей. Христианство – для рыцарей. Первые ученики отдавали жизнь за Иисуса. Каждый день ты ведешь духовную брань, отражаешь атаки лукавого. В США мы дважды в год идем в сорокадневный, весьма интенсивный, пост за нерожденных детей.
— Что значит «весьма интенсивный»?
— Я стараюсь прожить эти 40 дней на хлебе и воде.
В первый день такого поста я вышел на улицу в южном Чикаго. Там есть один подозрительный район, цветное население, криминальные интересы. Я гулял и читал Розарий, как вдруг кто-то запрыгнул мне на плечи и ударил кулаком в челюсть (так сильно, что неделю было больно). Я довольно щуплый, не атлет, и потому должен был бы сразу упасть на землю. Но я сбросил нападавшего с плеч словно осенний лист, и только тогда заметил, что меня окружили три негра, которые вытащили ножи и кричали: снимай часы, кольцо, бумажник. А я схватил крест (ношу его на груди каждый день) и спросил: «Вам кто-нибудь говорил, что Иисус вас любит?»
— Дрожа от страха?
— Не помню. Вообще не знаю, что на меня такое нашло, не могу себе объяснить, отчего во мне тогда проснулся проповедник. Я чувствовал, что это духовное сражение, а не просто нападение хулиганов. Парни же встали как вкопанные, опустили ножи и ушли.
— На кабине ты наклеил девиз большими буквами: Totus Tuus. Когда в последний раз Бог проверял тебя, действительно ли ты все Ему отдал?
— Он проверяет меня каждый день. Когда я захотел стать независимым перевозчиком, свою фирму я назвал так же – Totus Tuus.
— Можно ли научиться поститься? Напрячь дряблые духовные бицепсы и затянуть ремень?
— Наверное, нет, потому что пост – это благодать. Полтора года назад, 15 августа, я начал новенну – 9 лет поста на хлебе и воде. За исключением воскресенья.
— И как тебе такой воскресный обед?
— Мммммм. Одна проблема – в воскресенье обязательно объемся (смеется). Но стоит подождать! В двух словах сложно сказать, зачем я пощусь. Может, сильно повлияло на меня Фатимское послание? Мы читаем о тех откровениях и спрашиваем себя, исполнил ли Бог то, о чем речь в третьей тайне, или еще нет, но ведь совсем не об этом говорила Дева Мария! Спустя годы я вижу, что целью моей жизни стало подражание тем детям из португальской деревни. Они всерьез отнеслись к словам о посте, бичевали себя крапивой, отдавали другим последнюю каплю воды, ибо так – заверила их Богородица – они спасут многих грешников. Наша община называется Марто – это фамилия Жасинты и Франческо. Эти дети своими глазами увидели, какое великие плоды приносит пост. Когда Иона пришел в Ниневию и неохотно проповедовал покаяние, жители грешного города начали поститься. И спаслись. Постом мы можем повернуть ход истории, изменить порядок вещей.
— Вот только мы ждем сиюминутного плода…
— …а Бог смотрит на мир так, как мы смотрим на панораму в музее. Он видит все – и начало, и конец. Плоды – это Его дело, не наше. Известный в США иезуит Митч Пакуа часто повторяет: «Это дело руководства компании, а мы работаем в отделе продаж».
— Когда итальянская „La Stampa” написала: «монахиня Тобиана Собутка призналась, что Иоанн Павел II регулярно бичевал себя, совершая акт покаяния за грехи», СМИ взорвались, причем слово «псих» было в них самым пристойным…
— Увы… Аскеза сегодня не в моде. Мы боимся поста. Когда я начал поститься ради Виктории по пятницам, я понял, что с этим можно жить. И что есть еще множество вещей, ради которых стоит брать пост. Это не принуждение, а предложение Бога, моего Отца. Мир меняется очень быстро, и то, что было нормой еще для моей бабушки, которая постилась по средам и пятницам, я открывал заново.
Небеса представляются нам как пир. О, как я жду этот пир! Я верю, что на нем будут лучшие вина (уже много лет я не употребляю алкоголь) и лучшее мясо. И я рассчитываю, что там наверстаю упущенное (смеется). А пока – пощусь. Ибо настало время, когда «забрали Жениха», мы живем во время Адвента, ожидания…
— США ассоциируются со всем, чем угодно, но только не с постом. Не смотрят ли на тебя люди как на чудика? Улетел за океан, чтобы жить на воде и хлебе… И что твои коллеги-водители?
— Они привыкли, наверное. Интернавты шутят: «Что сегодня делает Иов?» (это мой сетевой ник). Наверняка заедает хлебцы своей женушки. Моя жена печет замечательный хлеб. А от коллег я не слышу насмешек. Впрочем, чаще на трассе ты один.
— И едешь мимо баров, предлагающих запеченные стейки и шипящих на гриле цыплят…
— А какой смысл в посте без искушений? Никакого. Отдать жизнь Иисусу – значит согласиться пойти Его путем. А Он сам сказал, что путь сей узок. Что взамен? Огромное внутреннее спокойствие. Исчезает суета. Пост учит, как совладать со своими нервами. Я – холерик и прежде мне случалось психовать из-за всякой ерунды, а теперь я научился контролировать свои эмоции. Не все, правда… Когда рассказываю о рождении Виктории, комок стоит у горла. Благодаря посту я перестал курить, а курил раньше ой как много, и чем крепче, тем лучше. Благодаря посту я не плетусь овечкой за всякой рекламой. На трассе я каждые две-три недели, проезжаю мимо придорожных билбордов и… еду дальше. Иногда в интернете меня спрашивают, почему я не сбриваю свои ужасные усы. – А зачем? – отвечаю, – Или мне надо быть таким как все? Словно из рекламы? Разве все должны быть сплошь Барби и Кенами? Нет! Мы не конвейерная продукция.
Петр Яскерня, дальнобойщик
А с усами вообще отдельная история. В лицее мне очень хотелось носить усы, но они не росли – три волосины в шесть рядов, вот и все. Коллега ехидно прозвал меня «Крыской». Выходя из церкви, я всегда касался освященной водой места под носом – а вдруг от этого что вырастет? И выросло, что и видно на фото (смеется). Даже мои глупые усы – это свидетельство веры.
— Для падкого на удовольствия человека мужик, постящийся несколько месяцев подряд, – это герой…
– Нельзя сравнивать. Нет никакого чемпионата мира по посту. Просто я вижу, сколько благодати было мне дано и не могу не ответить на это. Поэтому я вхожу в Божье обетование: в пост. Я вижу, что Бог вступает со мной в своего рода завет, забирает тяжесть с моих плеч. Так мы помогаем друг другу. Чувствую себя порой Симоном Киринеянином.
для друку
